О вишнёвых деревьях

Вот, что я хотел сказать о вишнях.

Когда я шёл вчера утром из магазина, я обогнул угол дома, слегка срезав путь через деревья — зимой так не срежешь, зимой там всё в сугробах. Я помню то место с самого детства — когда я был маленьким, там была целая роща из вишнёвых деревьев. Они и цвели, и плодоносили, хотя на вкус было так себе, дичок. Была там же и казавшаяся мне старой слива. Кто-то из взрослых сказал, что ей двадцать лет. Двадцать лет! Говорили, что знают и человека, который всё это посадил, мне называли и имя — я уже не помню, что это был за человек, но полагаю, что не самый плохой.

Вишни продержались довольно долго: я успел уже поучиться в университете и бросить, и всё ещё помню эту белую пену, поднимающуюся в середине мая и заливающую в остальное время ничем не примечательную рощицу за домом. Белые цветы вызывали эмоции — хорошо помню, что однажды в довольно слабой попытке стихосложения сравнил их со снегом, приводя в следующей строке утверждение о выпадении из времени. Хорошее место, я же говорю.

Потом их срубили. Просто они разрослись со временем и заслоняли свет не только на первом и втором этажах, но уже были готовы покуситься и на третий. Я очень хотел бы видеть из окна фруктовые деревья, но я вижу два каштана. Теперь я умею ценить то, что имею, но это совсем другая история. Итак, кто-то из живущих рядом с такой красотой не захотел её видеть, и вишни срубили под корень. Кто? Мне называли и имя — я уже не помню, что это был за человек, но полагаю, что не самый хороший.

Сливы к тому моменту уже не было, она ушла как-то сама, тихо и незаметно. Возможно, она не пережила ураган в конце девяностых.

А вчера, когда я шёл мимо пеньков, я увидел, что они и не пеньки вовсе. Там поднимаются молодые деревца, а некоторые побеги уже с меня ростом, и на них уже раскрываются белые цветы. Так был посрамлён топор и удивлён я — видимо, я хожу с закрытыми глазами, потому что хожу там не первый год и за один год вишни так не взлетают вверх. Сказать, что меня обрадовало то, что я увидел — это ничего не сказать.

Я долго думал над тем, какую мораль можно извлечь из всего вышесказанного. Наверное, не нужно извлекать никакой. Просто надо видеть и запоминать. А ещё довольно неплохо сажать деревья. От нас может не остаться имён, но деревья и поступки останутся. Мне кажется, этого вполне хватит.

Этого должно хватить.