Звонок для преподавателя

Ну, вот и всё. Теперь уже точно.

В четверг, 22 октября, я в предпоследний раз приеду в свою alma mater, зайду на кафедру, где возьму лист бумаги, на котором придётся написать «Заявление. Прошу уволить меня…»

С одной стороны, я очень не хочу этого делать.

С другой стороны, когда всё так и так к тому шло, есть ли смысл оттягивать?

Главная причина — локальные реформы образования, в которых в родных университетах не остаётся места «неостепенённому» профессорско-преподавательскому составу, т.н. “холодным” доцентам. Таковой признаётся неэффективным и подлежит немедленному изгнанию. Также не остаётся места внешним совместителям и достигшим пенсионного возраста. В нашем вузе таковых не должно остаться к 1 ноября, и на нашей кафедре началось. Что до меня — я неостепенён и внешний совместитель. Два из трёх.

Но не надо о грустном.

Подводя итог своему почти восьмилетнему заплыву перед различными аудиториями, мне хотелось бы повспоминать и порезюмировать.

Помню ли я, как всё начиналось?

Помню.

Однажды я вылетел из вуза за неуспеваемость. Это ещё даже не начало, это ружьё в первом акте. Пошёл, поработал пару лет, что-то для себя понял, познакомился с будущей женой — тогда ещё студенткой моей alma mater, ещё что-то для себя понял, восстановился, решил закрепиться. Пришёл к завкафедрой и сказал, что хочу потрудиться на благо родной кафедры. Меня приняли с удовольствием, поставили на довольствие и выдали под опеку компьютерный класс, а под кураторство — первокурсников. Должность мне положили ведущего инженера, что ли. Не помню уже. Я учился, постепенно прогрызая гранит науки, помогал на кафедре по мере сил, каждое лето работал в приёмной комиссии — всё это не за страх, а за совесть. Денег в этом тоже особо много не было.

После одного раза мне не хотелось уже больше отчисляться, поэтому я учился довольно-таки прилично и учебную программу освоил в основном на твёрдые четвёрки, меж которыми кое-где сквозило и “отлично”. Довольно неплохо для парня, у которого средний балл школьного аттестата 3.24, да? Мозги вправлялись. Подошла пора защитить диплом. Диплом писался без проблем, с огоньком и запасом времени. Зовёт меня завкафедрой и заводит разговор в стиле, мол, что дальше-то думаешь? А я и не знаю, что думать. Почему-то не думается прямо вот так вот сходу-то. Удивительное дело, но сколько я учился — всё время вокруг были люди, которые отсчитывали время в вузе, как на каторге. Four more years and I am outta here. Я, особо и не размышлял — поработать в alma mater хочется, говорю. Но вы ж должны понимать, что кушать хочется тоже, поэтому вряд ли это будет основное место работы. Меня поняли и предложили преподавателем на 0,5 ставки. Я согласился.

Конкурсная комиссия зарубила 0,5 и дала 0,48.

Первого сентября шёл на свою первую лекцию с чувством полного непонимания и чеховским «осрамимся, провалимся» в душе. Моей первой группой стали ребята с моей же кафедры, пришедшие в вуз на год позже меня. Одной из основных мыслей было: «а как я с ними?» — понятно, что мы только что в парке не бухали толпой. И вот я перед ними, как преподаватель выступаю. Как вообще держаться? Решил эту задачу очень просто. Сразу им сказал, мол, ребята, я всё понимаю, вышло забавно, но давайте договоримся — в перерыве и после пар я Саня и на ты. А на парах я Александр Николаевич и на вы. И я с вами тоже так. На том мы и порешили и отзанимались мы в тот год просто великолепно.

Первая дипломная работа, первые дипломные проекты, лабораторные. Было трудно, потому что я ещё не очень рассчитывал хронометраж и не особенно использовал презентации с основными тезисами, чтобы не диктовать их, как в школе, а просто говорить по предмету, как поступает всякий нормальный лектор. Признаться, с проектором мне не везло и впоследствии, но я уже держался свободнее, обходясь вполне себе и без него.

С последующими группами было легче и я с удовольствием погрузился в материал и работу. Каждое лето для меня было не просто отдыхом, а временем, когда можно было бы обновить программу — материалы потихоньку собирались в июне и июле, а в августе начиналась работа — я пересматривал диаграмму с планом выступлений, менял в ней слайды, добавлял новое и удалял неактуальное или просто неинтересное, писал планы работы и гадал — какой будет новая группа? Как мы начнём, как будем двигаться, какие возникнут вопросы и задачи?

Группы были очень интересные, и все учились примерно одинаково — много народу в начале и в конце, и основной костяк посещающих в середине с периодическими явлениями лиц из остального состава. Больше всего мне нравилось, когда возникали вопросы, на которые я не мог ответить. Нет ничего лучше указать на спрашивающего, сказать ему «прекрасно, дружище, вы сейчас затронули самую суть вопроса, и я буду рад, если к следующему занятию вы подготовите для всех нас по этой теме докладик минут на семь».

Шутка.

Обычно я честно говорил, что вопрос интересный, но голова не резиновая и обещал к следующему занятию всё уточнить и рассказать. И уж тут надо было уточнять, пацан сказал — пацан сделал. Эта простая фраза вообще должна быть девизом каждого преподавателя.

Второй девиз, кстати — это не в тему ни к чему, это я просто вспомнил. Второй девиз, если когда-нибудь возьмётесь преподавать, ну так и запомните — любая ошибка преподавателя должна сопровождаться извинениями и трактоваться в пользу студента.

Я помню прекрасных и неординарных ребят из практически каждой группы. Мне везло с группами — почти никто не доставлял ощутимой головной боли. Руководство кафедры беззлобно упрекало меня за излишнюю либеральность со студентами. Я отшучивался. Изишней либеральности в своих действиях я не видел, просто как-то, наверное, был к ним ближе чисто по годам, сам недавно встал со студенческой скамьи и примерно знал, как думает студент и что им движет. Кто хочет, кто не хочет. Кто может, кто не может. Может, тому, кто был студентом не три года назад, а тридцать три, это и могло показаться либеральностью. Я не знаю.

Что дало мне преподавание?

Ну, я не погряз в чисто технических аспектах, которыми я занимаюсь изо дня в день. Люди, понимаете? Люди, не железки, не консоли, не магистрали. Я познакомился с интересными людьми — как в академической и околоакадемической среде, так и из числа моих студентов, со многими из которых я продолжаю общение и по сей день, хотя они уже и не студенты (а я теперь и не преподаватель, хе-хе). Образно говоря, я восемь лет «никогда не ел в одиночку».

Я всё время сознательно и подсознательно поддерживал способность говорить как на заданную тему, так и импровизируя. Мне пришлось невольно тренировать память, умение излагать мысли кратко и понятно, поддерживать в порядке иллюстративный аппарат и навыки пошутить доступно, но не плоско — потому что попробуйте почитать что-нибудь шесть академических часов подряд на скотском серьёзе и сами не заметите, как оскотинитесь сами вместе со всей аудиторией.

Я также смог оценить работу некоммерческого учреждения, посмотреть на некоторые части этого айсберга, которые просто не увидеть со стороны. Как вообще эта махина работает, когда она работать не должна? Как проводятся мероприятия? Как сцеплены шестерёнки? Где и как начинается наука и через какое время она явится в понятном и нужном ненаучным людям виде? Явится ли она в таком виде вообще? Масса подобных вопросов находила свои ответы. Не всегда приятные, не всегда сразу верные, не всегда полные — но такова вообще жизнь.

Что я буду делать дальше?

С точки зрения основной деятельности — ничего не изменится. Я продолжу заниматься тем, чем и занимался. С точки зрения преподавания — наверное, всё кончено до тех пор, пока текущая ситуация не переменится в какую-либо сторону. Писать статьи ради статей, притворяясь, что делаю что-то новое и важное, я не хочу. Получать научную степень, которая, если подумать, не доказывает твоей компетенции в вопросе — ну, мне просто жаль времени, которое может быть на неё потрачено. Скептики, конечно, могут сказать, мол, если б ты реально хотел преподавать, ты бы и статьи написал, и степень получил, просто потому, что знаний должно быть достаточно, вероятно, брат, ты просто оправдываешь собственную бездарность — я бы, вероятно, даже не стал спорить.

В моём понимании, чисто научный человек, со статьями и степенью, должен не из года в год переписывать один и тот же учебник и писать статьи об одном и том же, слегка переформулируя тему, а реально заниматься научным поиском, перебирая гипотезы, ставя опыты, не выпуская из рук известной бритвы. Рядом с таким человеком я действительно могу смотреться бездарно, потому что я, вероятнее всего, не такой. Но что я о себе знаю точно — так это то, что я твёрд в знаниях своей теории и легко применяю её на практике, а также обладаю способностью доносить мысли до окружающих. Разве этого недостаточно для того, чтобы знаниями делиться?

Если это не переменится, то перед аудиторией мне больше не стоять.

Если я ещё и неправ — то это, должно быть, к лучшему.