Как это делают гуманитарии

Весна — это традиционное время, в которое академический народ пробуждается от зимней спячки, вынимает лапу изо рта и считает, что настало время этим ртом сказать что-нибудь душеспасительное. Таким образом, самый разгул конференций, круглых столов и ассамблей приходится на весну. Нет, конечно, вялотекущим образом они происходят круглый год — и осенью среди облетающих осин нет-нет и откашляется кто-то и произнесёт «позвольте мне зачитать выводы», и зимой холодный ветер откуда-то издали доносит звон председательского колокольчика — но по большому счёту, научный народ — такие же люди, как и все, и обмениваться опытом предпочитают «желательно, в июле и желательно в Крыму». И не зря же мы в шутку называем банкет «обязательной частью»?

Без обиняков должен сказать, что в этот год я поработал неплохо, но недостаточно. В итоге к традиционным весенним слушаниям я подошёл без технического материала — сделал только небольшую обзорную статью по пожароопасным свойствам органических фторидов, причём даже не то, чтобы это было исследование — это, скорее, сбор справочных материалов для дальнейшего исследования. А вот по гуманитарной своей сфере интересов у меня получилось чуть больше — я написал работу, связанную с очередным витком замещения факторов производства. Это вышло более плодотворно, поэтому с этим трудом я не постеснялся подняться на кафедру и приступить к показу слайдов, отталкиваясь от ведущих современных экономистов.

Мне очень нравится традиция старой школы называть слайды «плакатами». Какой-то тёплый лампово-рейсфедерный уют в этом есть.

Мои технические друзья часто задают вопросы — как вообще проходит гуманитарная конференция? В особенности один из недавних вопросов был как-то так задан — возможно ли вообще на гуманитарной конференции за что-нибудь спросить? Не раздувает ли это полемику до небес, не происходит ли срыва регламента? В том смысле, что в точных науках есть границы знаний, в которые мы стараемся постукивать и продвигать форпосты дальше — есть твоя некомпетенция, когда ты кричишь, что сдвинулся ещё на метр, а тебе указывают, что до границы ещё метров двести, что ты там двигаешь вообще? Тебя могут поправить. А что у гуманитариев?

Ну, у гуманитариев тоже есть границы знания. Любопытно другое — как правило, прения по докладу, проистекающие из вопросов возникают либо от тех, кто «я что-то такое слышал триста лет тому назад, кажется, там было не так», либо от людей с оригинальной точкой зрения на проблему. Действительно желающие разобраться или имеющие поправки, как-то не тратят пыл на открытые дискуссии, а предпочитают приблизиться в кулуарах — задать вопросы и попробовать внести поправки в спокойной обстановке, когда нет временного лимита. Очень часто это всё разворачивается вообще в последующую переписку и спокойную работу над проблемой.

А так на любой гуманитарной конференции есть типичные посетители.

Человек, который «что-то такое слышал, но точно не понял».

Демагог, который задаёт вопросы всем, но не даёт ответить ни на один, а когда задают ему, отвечает на что-то своё, внутреннее.

Девочка, которая просто сидит и всем улыбается. Никто не знает, кто её позвал. Вопросов она, впрочем, никому не задаёт, а улыбается довольно мило.

Старый догматик — один такой напал на меня, рассказывая, что капитализма в наши дни нет, потому что «товар-деньги-товар» ему было понятно ещё при Брежневе, а про «деньги-деньги-деньги» и прекариатизацию — уже нет и он предпочитает сыграть в страуса.

Если старый догматик ещё и марксист — то ты у него будешь модный левачок по определению, стоит только рот раскрыть.

Кто ещё? Феминистка. Читает тезисы из параллельной реальности по бумажке, вызывает бешеную дискуссию, выводов не делает никаких. Хорошо стравливается с отрицающим индивидуальную реальность каждой личности — ему надо шепнуть, что вот доклад из параллельной реальности, а ей — вот мужская шовинистическая свинья, которая отрицает право женщины на видение всей картины мира. После этого они с громким шёпотом грызут друг друга на задних рядах — может быть, у них после этого что-то даже получится.

Братья Бим и Бом — человек-«отменить религию» и человек-«применить религию». К сожалению, в отличие от предыдущей пары друг на друга не замыкаются, а диалог ведут через задавание вопросов докладчику. Диапазон применения вопросов — любая тема.

Потом обязательно есть молодой и лютый исследователь, который предпочитает исследовать форпост на границе знания головой с разбега — авось, какая-нибудь наука и выбьется (в их лексике действительно есть выражения типа «построим зависимость A от B — авось, какая наука из этого и выползет» — но с классическим thumb-rule это, как вы понимете, не имеет ничего общего). Один такой заявил, что проблема сознания в философии не стоит — но его моментально съели старые догматики, я даже не успел дать ему ссылку на столь любимую такими молодцами Википедию.

А вот что мне действительно, на самом деле, честно-пречестно понравилось — это молодёжь. Они очень интересные и взвешенные, мы в их возрасте рвали и метали. Они не очень задавлены старыми догматиками — и в итоге честно и открыто совершают свои ошибки, из которых им предстоит сделать выводы. Для них открыт мир информации, и если они пробиваются сквозь персонализированные пузыри, которые строят для них социальные сети, они вольны идти в любом направлении, и им даже не особо нужен в этом наставник — единственным наставником им служит столь любимое нами критическое мышление.

Памятуя о сказанном Капицей, я должен сказать, что этим хорошим людям надо просто не мешать работать — и это будет лучшим над ними руководством.

Вот так и живём. На следующей неделе посижу пару дней у химиков — должно быть, там будут свои типажи, и свои истории, которые я когда-нибудь постараюсь изложить.