(переводы) Джон Холлоуэй "Трещина капитализма", Тезис 4

ЧАСТЬ II

Трещины: Анти-Политика достоинства

4

Трещины начинаются с “НЕТ”, из которого вырастает достоинство, отрицание-и-созидание.

Представьте себе слой льда, покрывающий тёмное озеро возможностей. Мы кричим «НЕТ» так громко, что лёд начинает трескаться. Что открылось взгляду? Что за тёмная жидкость, которая (порой и не всегда) медленно или быстро пузырится сквозь трещину? Назовём её достоинством. Трещина во льду движется непредсказуемо, то ускоряясь, то замедляясь, то расширяясь, то сужаясь, то снова замерзая и исчезая, то вновь появляясь. Повсюду вокруг озера люди делают то же самое, что и мы — кричат «НЕТ» так громко, как только могут, создавая трещины, которые бегут, как и все трещины во льду — непредсказуемо расширяясь, стремясь соединиться с другими трещинами, иногда снова замерзая. Сила трещин тем больше, чем сильнее в них течёт поток достоинства.

Не служите более, говорит нам Ла Боеси — и мы враз освободимся. Разрыв начинается с отказа, с «НЕТ». Нет, мы не будем пасти ваших овец, пахать ваши поля, собирать вашу машину, сдавать ваши нормативы. Раскрывается истина соотношения сил: сильные зависят от бессильных. Феодал зависит от своих крепостных, капиталист зависит от рабочих, которые создают его капитал.

Но настоящая сила более-не-служения приходит, когда мы вместо этого делаем что-то иное. Более не служу, и что дальше? Если мы просто сложим руки и ничего не будем делать, мы вскоре столкнемся с проблемой голода. Более-не-служение, если оно не ведёт к ино-деятельности, к альтернативной деятельности, может легко превратиться в переговоры об условиях рабства. Рабочие, которые говорят «нет» и скрещивают руки на груди, или устраивают забастовку, неявно говорят «нет, мы не будем выполнять эту команду», или «мы не будем продолжать работать в этих условиях». Это не исключает продолжения сервитута (трудовых отношений) на других условиях.

Более-не-служение становится шагом в переговорах о новых условиях рабства. Другое дело, когда отрицание становится отрицанием-и-созиданием1. Это более серьёзный вызов. Рабочие говорят «нет» и захватывают фабрику. Они заявляют, что им не нужен босс, и начинают призывать к миру без боссов2.

Вспомните печальную историю господина Пила, который, как рассказывает нам Маркс,

…взял с собой из Англии на берега реки Суон в Новой Голландии жизненные средства и средства производства в общей сумме на 50 000 фунтов стерлингов. Г-н Пил был настолько предусмотрителен, что, кроме того, захватил с собой 3000 человек из рабочего класса — мужчин, женщин и детей. Но по прибытии на место назначения «у г-на Пила не осталось даже ни одного слуги, который мог бы приготовить ему постель или зачерпнуть воды из реки». Несчастный г-н Пил! Он всё предусмотрел, но забыл только экспортировать английские производственные отношения на берега реки Суон! (Marx 1867/1965: 766; 1867/1990: 933)

Так вышло, что земля в районе реки Суон не принадлежала никому и находилась в свободном доступе, так что 3000 человек рабочего класса ушли и стали работать на своей земле. Можно вообразить себе сцену, в которой изначальный гнев несчастного г-на Пила на отказ рабочих выполнять его приказы, обернулся отчаянием, когда Пил увидел, как рабочие уходят, чтобы начать иную жизнь — без хозяев. Наличие земли позволило им превратить свой отказ в решительный разрыв и развить деятельность, совершенно отличную от той, которую планировал для них г-н Пил.

Подумайте о захватывающей истории учителей в Пуэбле3. Когда в 2008 году правительство объявило о создании новой схемы повышения качества образования за счет навязывания индивидуализма через усиление конкуренции между учащимися, более строгой оценки результатов работы учителей и т. д., учителя сказали:«Нет, для нас это неприемлемо!». Когда правительство отказалось слушать, учителя-диссиденты пошли дальше простого отказа и, посоветовавшись с тысячами учеников и родителей, разработали своё собственное предложение по улучшению качества образования путём поощрения увеличения сотрудничества между учениками, усиление акцента на критическое мышление, на подготовку к совместной работе, не подчинённой непосредственно капиталу, и начали изучать пути реализации своей схемы в противовес государственным установкам, взяв под контроль школы4. Здесь первоначальный отказ также начинает открываться в сторону чего-то иного, в сторону образовательной деятельности, которая не только сопротивляется, но и порывает с логикой капитала.

В обоих этих случаях «НЕТ» подкрепляется ино-деятельностью. Это достоинство, которое может заполнить трещины, созданные отказом. Тогда изначальное «НЕТ» — это не закрытие, а открытие к иной деятельности, порог контрмира, имеющего иную логику и иной язык5. «НЕТ» открывается пространству-времени, в котором мы пытаемся жить как субъекты, а не как объекты. Это времена или пространства, в которых мы утверждаем нашу способность решать для себя, что мы должны делать – будь то общение с нашими друзьями, игра с нашими детьми, обработка земли иным образом, разработка и реализация проектов для критического образования. Это времена или пространства, в которых мы берём под свой контроль нашу собственную жизнь, берём на себя ответственность за нашу собственную человечность.

Достоинство — это раскрытие силы «НЕТ». Наш отказ ставит нас перед возможностью и необходимостью развития наших собственных способностей и ответственностью за это. Женщины и мужчины, бросившие г-на Пила в беде, столкнулись с возможностью и необходимостью развития способностей, подавленных их прежним состоянием рабства. Учителя, отвергающие государственные учебники, вынуждены развивать иное образование. Принятие ответственности за собственную жизнь само по себе является разрывом с логикой господства. Это не значит, что всё получится идеально. Достоинство — это разрушение, отрицание, движение, исследование. Мы должны быть осторожны, чтобы не превратить его в позитивную концепцию, которая могла бы придать ему мертвящую фиксацию. Женщины и мужчины, покинувшие г-на Пила, вполне могли превратиться в мелких землевладельцев, защищавших свою собственность от всех пришельцев. Учителя, которые захватывают свои школы для создания критического образования, возможно, воспроизводят авторитарные практики — такие же плохие, как те, которые они отвергают. Это движение важно, движение против-и-за-пределы: отрицание и созидание тех, кто покинул г-на Пила, больше, чем новые пространства, которые они создали; захват школ учителями больше, чем школы, которые они взяли. Именно принятие своей личной ответственности является важным, хотя результаты могут быть весьма противоречивыми6.

Достоинство, движение отрицания-и-созидания, взятие под контроль нашей собственной жизни — дело не простое: это, как мы сказали, «тёмная жидкость, пузырящаяся из озера возможностей”. Придание позитивной твёрдости тому, что может быть только движением отказа, созидания и исследования, может легко привести к разочарованию. Просапатистский коллектив, или социальный центр, или группа пикетерос обретает конец в беспорядке, с конфликтами — и мы приходим к выводу, что всё это было иллюзией, вместо того чтобы видеть, что такие достоинства неизбежно противоречивы и экспериментальны. Трещины — это всегда вопросы, а не ответы.

Важно не романтизировать трещины, не придавать им позитивной силы, которой они не обладают. Но, всё-таки, всё начинается отсюда: с трещин, борозд, разрывов, пространств мятежного отрицания-и-созидания. Мы начинаем с частного, а не с целого. Мы исходим из мира несоответствия, из множественности отдельных восстаний, достоинств, трещин, а не из великой объединённой Борьбы, которой просто не существует, а также не из системы господства. Мы начинаем с того, что сердимся, теряемся и пытаемся создать что-то иное, потому что именно там мы живём, именно там мы находимся. Возможно, это странное место для начала, но мы ищем странную вещь. Мы ищем надежду во тьме ночной7. Мы пытаемся теоретизировать надежду-против-надежды. Это, безусловно, единственный оставшийся предмет теории.

<- предыдущая главак оглавлениюследующая глава ->

  1. Идею отрицания отрицания при помощи творческой силы иногда называют «вторым отрицанием»: см. Dunayevskaya (2002). 

  2. См. значительное название книги La Vaca (2004), посвященной опыту различных оккупированных фабрик в Аргентине: Sin Patrón («без босса»). 

  3. Если приведенные примеры взяты непропорционально, то из Мексики и Латинской Америки, то из Европы, то это только потому, что именно там я живу и жил. Ясное дело, что подобные примеры можно найти во всем мире. Возможно, читатель, где бы вы не жили, вам стоит подумать о пяти (или ста) других примерах на каждый упомянутый здесь. Для куда более широкого выбора примеров см. Notes from Nowhere (2003). Отличным источником информации о «трещинах» во всем мире является итальянский журнал Carta

  4. Такова позиция на момент написания статьи (август 2009). Об этом см. SNTE (2009). Об аспектах альтернативного образования, разрабатываемого в Сьерра-де-Пуэбла, см. Pieck Gochicoa, Messina Raimondi и Colectivo Docente (2008). 

  5. О понятии эмансипационного пространства как порогового пространства см. Stavridis (2007 и 2009). 

  6. Линчевание — это как раз тот случай, когда жители города или деревни собираются вместе, чтобы коллективно и совокупно разобраться с предполагаемым преступником, они явно отвергают коррумпированную и неэффективную судебную систему и берут под свой контроль собственную жизнь, однако взрыв коллективного гнева никоим очевидным образом не создаёт основы для лучшего общества. См. Fuentes Díaz (2006). 

  7. Отправиться в это приключение можно с «Hope in the Dark» Rebecca Solnit (2004). 


(ɔ) 2005—2024 Александр Шушпанов